— Значит, собирайся и, ни секунды не медля, иди на корабль, — заявила девушка, внутренне замерев. А ну как остальные воспротивятся и не пожелают рисковать, а то и того хлеще — примутся отговаривать купца? Но шум неожиданно стих, а купец немного помолчал и твердо сказал:

— Собирать мне нечего, а с проклятого этого острова я возьму с собой только верных своих товарищей.

Остальные закивали, сперва неуверенно, потом все энергичнее.

— Тогда к кораблю! — распорядилась Гуша, радуясь, что все так оборачивается. Теперь надо не дать им времени на то, чтобы раздумывать, сомневаться и самое главное — задавать вопросы, каким это, собственно, образом им удастся покинуть остров.

— Но на корабле у нас и припасов-то нет, — раздался все тот же голос, правда, теперь не злой, а недоумевающий и принадлежащий, видимо, капитану. — Товары в трюме остались, что несъедобное, да снасти с парусами — вот и все.

— Припасы вам не понадобятся сейчас, а уж у родных берегов закупитесь, чем нужно. Золото у вас ведь тоже осталось? — изогнула бровь девушка, и больше с ней никто не спорил. Моряки торопливо поднялись на борт и уставились на нее, ожидая дальнейших инструкций.

— Теперь надо поднять якорь, — крикнула Гуша.

— А паруса как же? Ставить? — раздался вопрос.

Девушка призадумалась. Про паруса Водяной ничего не говорил.

— Нет, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Только поднять якорь и всем спуститься в каюту.

Повисло недоверчивое молчание. Потом послышалось торопливое бормотание, снова перешедшее в гул, которое внезапно перекрыл громкий голос купца:

— Делайте, как она говорит!

Заскрежетала цепь, и из воды медленно вытянулся обросший ракушками якорь, и «Прок» закачался на волнах. До слуха Гуши донесся топот ног — моряки покидали палубу, и вскоре все стихло.

Девушка поежилась. Хороша же она будет, если ничего не получится.

Стараясь об этом не думать, она извлекла что-то из сумки и произнесла заклинание.

Море перед ней опустело. Корабль исчез, словно его и не было. Полюбовавшись на дело рук своих, Гушка прикинула, сколько времени до возвращения Горыныча, развернулась и не спеша направилась к лесу.

Глава 24

Вернувшийся Змей застал свою спутницу сидящей на опушке леса рядом с огромным глазом и мирно беседующей с Китом.

— Это еще что, — воодушевленно гудел ее собеседник, — а вот как-то раз в молодости ко мне выплыл целый флот! Как начали палить из пушек, я аж проснулся. Думали, наверное, воинственных аборигенов выманить, да не тут-то было — откуда на мне аборигены, если я к обитаемым берегам только недавно приближаться начал? Ну, вижу — намерены якорь бросить. Раз кидают, другой — а все мимо, потому как под килем у них до дна ого-го сколько, я ж на мелководье не плаваю. Тут самые шустрые давай к хвосту моему подбираться. А хвост у меня всегда под водой, и якорем в него вцепиться, как выяснилось, проще простого. Тогда-то я этого еще не знал, жду, чего предпримут. Ну, я быстро понял, что с людьми шутки плохи — потому как несколько пудов металла, да еще и заостренные, как крючок — это вам не шутки. Как зареву, да как брошусь наутек! И корабль, вестимо, за мной — он же зацепился. Хорошо хоть, там быстро догадались от якоря избавиться, а то обзавелся бы я первыми туземцами в лице отважных мореходов. Ну и с тех пор, пока я бодрствую, стараюсь кораблей избегать. Не всегда получается, конечно — с годами шкура на хвосте огрубела, я и не чувствую ничего, бывает, проснешься — а пассажиры уже тут как тут, и делай с ними, что хочешь. Последних вот я и заметил-то только когда уже от родных ваших вод отплыл преизрядно…

— Я смотрю, моя знакомая тебя очаровала, — с удивлением заметил Горыныч. — Обычно-то от тебя слова не допросишься.

— А что такого, — смутился Кит. — Почему бы и не побеседовать с хорошим человеком, тем более, что пассажиров она моих с собой заберет, и теперь обречен я, горемычный, на долгое одиночество… Надеюсь…

— Ну, получилось колдовство — и славно, — заявил Змей. — Только нам уже в обратный путь пора. Если сейчас вылетим — завтра к вечеру едва-едва доберемся.

Гуша помахала Киту и ловко запрыгнула на спину Горынычу. Совершив прощальный круг над его могучей тушей, они устремились обратно, к острову, на котором девушку ждали ее спутники.

Дорога назад показалась Гуше длиннее прежнего. Бесконечные волны вокруг нагоняли тоску, однообразие начало угнетать, мерное покачивание уже не убаюкивало, а утомляло. К тому же уставший Змей теперь летел медленнее, и знакомая гора показалась на горизонте только под вечер следующего дня. Высадив девушку неподалеку от их убежища, Горыныч невнятно поприветствовал остальных и тут же удалился на свое привычное место — отдыхать и отсыпаться.

Обрадованные скорым возвращением подруги, Серый и Ваня разожгли костер и приготовили настоящий пир. В отсутствие девушки они совершили очередную вылазку в лес, в глубине которого обнаружили несколько знакомых по пиру у Гвидона фруктов, и они явились приятным разнообразием после нескончаемых рыбных блюд, которыми путешественникам волей-неволей приходилось питаться последнее время.

— Была у меня еще мысль парочку этих крикунов подбить, да царевич отговорил, — с набитым ртом поделился Сергей, кивая на разноцветных птиц, которые мельтешили под деревьями. — Говорит, невкусные.

Иван смутился — о вкусе этих созданий ему на самом деле ничего не было известно, но уж больно они были красивые и доверчивые, да еще и пытались подражать человеческим голосам, смешно коверкая слова — пожалел.

Гуша, уже поведавшая соратникам о своем путешествии, внезапно пригорюнилась. Глаза уже слипались от усталости, а что им делать дальше, понятия у нее не было никакого. Разве что дождаться, пока Горыныч отдохнет, и снова просить его о помощи… Девушка с досадой покосилась на сложенные под навесом вещи, среди которых был и заветный свиток с картинкой. Ведь наверняка он как-то может помочь, знать бы, как…

Заметив задумчивость девушки, Серый крякнул и поднялся.

— Утро вечера мудренее, — заявил он. — Тем более, что пора уже и спать отправляться — мы-то, знаешь, тоже глаз не смыкали, тебя ожидаючи… А ну как уронил бы тебя, егозу, Горыныч в сине-море. Акулам и так от него досталось, еще и ты на их головы — это уже перебор…

Гуша устало улыбнулась. Спать и правда хотелось со страшной силой, поэтому спутники затоптали огонь и улеглись вповалку под крышей из широких листьев, даже не полюбовавшись на крупные яркие звезды, усеявшие небосвод.

Поутру, проснувшись, царевич обнаружил, что Серый все